Самый опасный период для заложников и близких тех, кто погиб в трагедии в Беслане - это 30-40 дней после катастрофы, считает доктор медицинских наук, профессор Зураб Кекелидзе
Архив NEWSru.com
Самый опасный период для заложников и близких тех, кто погиб в трагедии в Беслане - это 30-40 дней после катастрофы, считает доктор медицинских наук, профессор Зураб Кекелидзе Врачам нужно быть готовыми к попыткам самоубийств тех, чье психологическое состояние наиболее тяжелое, кто не может перенести этот ужас
ВСЕ ФОТО
 
 
 
Самый опасный период для заложников и близких тех, кто погиб в трагедии в Беслане - это 30-40 дней после катастрофы, считает доктор медицинских наук, профессор Зураб Кекелидзе
Архив NEWSru.com
 
 
 
Врачам нужно быть готовыми к попыткам самоубийств тех, чье психологическое состояние наиболее тяжелое, кто не может перенести этот ужас
Архив NEWSru.com
 
 
 
Самыми трудными были первые три дня после страшного шока, который заложники пережили в захваченной школе
Архив NEWSru.com
 
 
 
В эти трудные три дня психологи сделали все, что могли. Они работали с самыми отчаявшимися - близкими погибших, заложниками, находившимися на грани нервного срыва
Архив NEWSru.com
 
 
 
Самое худшее для пострадавших и их близких может быть еще впереди - где-то на рубеже 30-40 дней после шока психологическое состояние бывших заложников и их близких может резко ухудшиться
Архив NEWSru.com

Самый опасный период для заложников и близких тех, кто погиб в трагедии в Беслане - это 30-40 дней после катастрофы. В это время врачам нужно быть готовыми к попыткам самоубийств тех, чье психологическое состояние наиболее тяжелое, кто не может перенести этот ужас, считает доктор медицинских наук, профессор Зураб Кекелидзе, заместитель директора Государственного научного Центра социальной и судебной психиатрии имени Сербского. Его слова приводит агентство France Presse.

Самыми трудными, как отмечает психолог, были первые три дня после страшного шока, который заложники пережили в захваченной школе. Именно в это время случилось первое самоубийство: одна из заложниц, вернувшись домой из захваченной школы, сразу покончила с собой. Подобные инциденты могут повториться, так как многие заложники стоят на грани такого варианта разрешения своих проблем, поэтому специалистам нужно быть постоянно начеку и работать с пострадавшими. То, что большинство заложников - дети, еще более усугубляет ситуацию.

Зураб Кекелидзе отметил, что в эти трудные три дня психологи сделали все, что могли. Они работали с самыми отчаявшимися - близкими погибших, заложниками, находившимися на грани нервного срыва.

На вопрос о том, приходилось ли психологам убеждать пострадавших в необходимости принятия помощи, или заложники готовы были говорить со специалистами, Зураб Кекелидзе сказал, что с этим были определенные проблемы, так как просить о помощи - не в традициях кавказских народов.

Тем не менее, почти 2 тысячи человек самостоятельно обратились к психологам, отметил врач. На данный момент в больнице Беслана открыты шесть кабинетов, где работают психологи, кроме того, специалисты ходят по домам заложников и их близких. В больнице института Сербского в Москве в четверг были госпитализированы в шоковом 10 состоянии пострадавших в результате трагедии в Беслане.

Тем не менее, врач отметил, что самое худшее для пострадавших и их близких может быть еще впереди - где-то на рубеже 30-40 дней после шока психологическое состояние бывших заложников и их близких может резко ухудшиться и подтолкнуть их к попытке самоубийства, так что психологи должны быть готовы к кризису.

Как сообщалось ранее, десять пациентов из Беслана, прибывших в четверг в Москву самолетом Минобороны, принял ГНЦ имени Сербского. Врачи говорят, что каждый из этих людей, переживших захват школы, находился на грани самоубийства. Одну из заложниц спасти не удалось: вернувшись домой из захваченной школы, она покончила с собой. Как утверждают психиатры, еще 132 жертвы теракта нуждаются в срочной госпитализации, сообщает в пятницу "Коммерсант".

Сразу после теракта в Беслан вместе со специалистами Центра медицины катастроф вылетели десять ведущих сотрудников Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии имени Сербского. Именно они оказывали первую психологическую помощь выжившим после штурма школы в Беслане.

"Наши специалисты разрываются на два фронта: одни работают в больницах, другие - на похоронных процессиях и кладбищах, - говорит директор института Татьяна Дмитриева. - Но одну жизнь мы уже упустили - после опознания своего ребенка одна из женщин покончила жизнь самоубийством". Психиатры всерьез опасаются целой серии подобных случаев.

"Для массовых суицидов еще не пришло время, - уверен главный психотерапевт Минздрава Борис Казаковцев. - Обычно волна самоубийств начинается спустя месяц-два после разрешения чрезвычайной ситуации".

Московские психотерапевты и психиатры, работающие в Беслане, выяснили, что 142 человека нуждаются в срочной госпитализации в психиатрические стационары.

Их поселили в четырехэтажном флигеле на территории института имени Сербского. Одна комната получилась "мальчишеской" - в ней живут пять мальчиков от 8 до 16 лет. Другую комнату врачи называют "семейной": в ней 16-летняя девочка и ее мама (она оказалась в состоянии сильнейшего стресса, ожидая за оцеплением свою дочь).

В последней - три женщины: матери привезенных детей и учительница, побывавшая в числе заложников в бесланской школе. Психотерапевты института завалили флигель игрушками, постерами и книжками. Здесь есть даже небольшая кухня, и при желании пострадавшие из Беслана могут сами готовить себе еду (могут даже сами себе стирать: ночью одна из московских фирм привезла во флигель стиральную машину, гладильную доску и утюг).

Первым делом пациентов обследовали. Диагнозы у всех одинаковые: "острая стрессовая реакция" и "реактивная депрессия разной степени тяжести". Наибольшее опасение врачей вызывает состояние молодой учительницы по имени Анжела.

У Анжелы несколько лет назад погиб единственный ребенок. Увидев смерть десятков детей своими глазами, Анжела испытала сильнейший стресс, и, как говорят специалисты, прежняя депрессия вернулась в десятикратном размере. Ситуация осложняется тем, что у пострадавшей остается осколок под кожей черепа и ей предстоит небольшая хирургическая операция.

12-летнего Сослана привезли в Москву с симптомами аутизма. Несколько дней подряд мальчик не разговаривал, смотрел на всех стеклянным взглядом и постоянно раскачивался на стуле. Сегодня он впервые за все время после теракта не кричал во сне, а утром попросился на улицу. Но больше всего врачей радует состояние восьмилетнего Азамата. После первых же консультаций с психотерапевтом он стал интересоваться, когда же его наконец отвезут в московский цирк. Он очень хочет посмотреть на клоунов.

"На всех пациентов подействовал положительный шок от переезда в Москву, - объяснила директор института Татьяна Дмитриева. - Но пока мы не можем предположить, какая реакция будет после того, как спадет первая эйфория от смены обстановки". Первым делом психиатры намерены снять состояние страха, в котором пребывают пациенты из Беслана.

"Мы боимся, боимся боевиков, - призналась одна из матерей пострадавших детей. - Мы видели, как они убегали. Их было несколько человек, и теперь они могут к нам вернуться".

Среди бывших заложников "Норд-Оста" и их родственников также были попытки самоубийства

В частности, удалось спасти одного из бывших заложников "Норд-Оста", который пытался покончить с собой. К счастью, эта попытка не привела к смертельному исходу.

После захвата заложников в ДК на Дубровке Центр психиатрии имени Сербского работал в усиленном режиме. По телефону "горячей линии" звонили родственники заложников, которые делились с психиатрами своими переживаниями.

Сами заложники звонили редко. Хотя пережитый стресс подчас сказывался в самых крайних формах: среди бывших заложников уже было несколько попыток самоубийства.

Во время самого происшествия, как сообщила заведующая отделением психиатрической помощи Галина Тюменкова, количество звонков по сравнению с текущей работой резко увеличилось. Звонили в основном телезрители, сильно волновавшиеся за жизнь находившихся в зале людей. Жаловались в основном на бессонницу, на появившееся чувство страха, на внутреннее напряжение. 26 октября, после освобождения заложников, в службе был целый шквал звонков. Звонили родственники, знакомые, друзья в поисках пропавших заложников.

"Есть несколько этапов формирования стрессовых ситуаций, - говорит заведующая отделением психиатрической помощи Галина Тюменкова. - Первый этап - отрицание. То есть люди, пережившие то, что произошло, просто не верят, что это могло с ними произойти. Люди становятся очень замкнутыми. Это состояние на втором этапе сменяется гиперактивностью и агрессией. Последний этап - депрессивное состояние".

В первые несколько дней после теракта все еще продолжался этап отрицания, поэтому экс-заложники обращались к психологам нечасто. В большинстве случаев приходили их родственники. Они жаловались на отсутствие сна, появление страха и чувства вины за то, что их близкие оказались в заложниках, потому что они уделяли им мало внимания.

"Оказавшись в экстремальной ситуации, люди ведут себя по-разному, - рассказывает сотрудница психиатрического отделения Татьяна Кошелева. -Например, одна из заложниц, заметив, что кому-то в зале становилось плохо, садилась рядом и пыталась как-нибудь помочь этому человеку. Тем самым она не только помогала другим, но и отвлекала себя от происходящего вокруг. Другой заложнице, уже после освобождения, до слез стало жалко погибших террористов, потому что они обходились с ней очень хорошо, а с двумя женщинами-камикадзе она даже подружилась. Такое поведение заложников, когда они проникаются симпатией к террористам, психологи называют "стокгольмским синдромом".