"Настоящими русскими патриотами, конечно, были эмигранты первой волны. И это такой национальный образ истинного патриотизма, зафиксированный культурной памятью", - пишет политолог на своей странице в Facebook.
"Они в ужасе бежали от варваризации, а потом возвращались и попадали прямиком в сталинские лагеря. Они не то чтобы любили Россию, они ей были.
Я знаю несколько семейств в Москве, которые несут на себе эту печать органического, дореволюционного патриотизма. И еще я вспоминаю один разговор с Рогинским.
Мы вышли, как обычно, покурить на крыльцо "Мемориала". Что-то такое обсудили, разговор перекинулся на "молодежь". Он восхищался мемориальской молодежью. Рассказал, как они убедили его, что для мемориальских презентаций надо закупать чайные пакетики не плоские квадратные, а тетраердной формы, что это современнее, красивей и вкусней. (Знавший узнает Сеню.)
А потом сказал: "Понимаете, в чем наша сегодняшняя сверхзадача? (слово "сверхзадача" на моей совести, не уверен, что он его употребил) объяснить им, почему они не должны уезжать".
Меня это поразило. Я думал, что моя задача рассказать моим детям, что они могут уехать. Что если твою территорию захватили хрюши и орки, то надо переместиться на соседнюю территорию. Так должны думать мы, люди глобального мира. Так думал я, но вот же был и рядом со мной стоял он - фанатический русский патриотизм".
